Когда-то я был в 9 форте на экскурсии, а вот [ljuser]varandej[/ljuser] сфотографировал.

В завершение рассказа о Каунасе покажу немного Ковенскую крепость, заброшенный форты который по сей день опоясывают город. Её век был недолгим – 1879-1915 годы, но это была одна из самых мощных и современных крепостей Российской империи. В межвоенное время некоторые её форты стали тюрьмами, и словосочетание “Девятый форт” в Каунасе звучит так же, как Бабий Яр в Киеве и Панеряйский лес в Вильнюсе.

Для начала, как водится, схемы – слева план крепости, наложенный на карту города, а справа – типовая схема форта, так устроены №№1-7 (на схеме отмеченные жёлтым) проекта 1879 года. Следующее кольцо фортов (отмечены синим) строилось в 1893-1903 годах, завершением стал Девятый форт – самый совершенный в крепости, окончательный облик принявший накануне Первой Мировой войны. Внутри обоих колец был ещё и укреплённый вал – то есть, Ковно имел целых три пояса обороны на двух берегах Немана:

2.

Крепость буквально пронизывала весь город, определяла его жизнь и направления роста (причём играла тут скорее негативную роль) и отдельные объекты её инфраструктуры я уже показывал в прошлых семи постах. Самый заметный из них – Михайловский полковой собор (1891-92), ныне костёл на главной площади Каунаса.

3.

В одном квартале южнее по улице Гедемина – бывший штаб Ковенской крепости:

4.

В Шанцах – казармы и служебные дома:

5.

6.

В том числе деревянные для офицеров:

7.

В Алексотасе под горой – продовольственные склады:

8.

9.

На горе за Неманом – аэродром (1915). Близ нынешнего вокзала до буквально недавнего времени стоял также Военный вокзал, с упразднением крепости перестроенный в жилой дом. И даже телерадиоцентр на Зелёной горе зародился как радиостанция крепости (1910) – большая часть этой инфраструктуры, как видите, и после войны послужила литовцам:

10.

Что же касается фортов, то осматривать их все мы даже не планировали – на это и с машиной вряд ли хватило бы дня, да и я не фанат фортификации Нового времени, а похожую по устройству крепость конца 19 века видел и в Кёнигсберге. Изначально в наши планы входил только Девятый форт, но на своей машине показал нам ещё два, затерянных среди частных домов и бурьяна за Алексотасом. Как и в случае с кёнигсбергскими фортами, ковенские форты принадлежали военным (в основном как склады) вплоть до распада СССР, а ныне точно так же заброшены.

Форт №2 стоит в глубине частного сектора, на другой стороне его рва – огороды. И из трёх увиденных фортов он сохранил больше всего следов своего штурма:

11.

Как например след от удара Большой Берты:

12.

Вообще, все крепости I класса Российская империя строила на прусских рубежах – Ковно, Осовец, Модлин – и бой за каждую из них был одним из ключевых эпизодов Первой Мировой войны, но лишь Осовец держал оборону более года. Ковно немцы взяли в течение двух недель, но о том, что и он мог задержать их на месяцы, говорит хотя бы фраза генерала Литсмана: “Только от результата зависит, как оценят нас критики: назовут нас полководцами или дураками. Если возьмём город – точно оценят нашу смелость, если не получится – тогда сразу встанет вопрос, как такой командир вообще смог стать генералом?”. Ход штурма описан, например, здесь или здесь – правда, не знаю, насколько эти источники вызвают доверие.

13.

Три занеманских форта были из “первого поколения”, кирпичные и не расчитанные на фугасные снаряды, и основным средством штурма был мощнейший артобстрел – утверждается, что в сутки немцы расходовали до 20 000 (!) снарядов. Форты оказались предоставлены сами себе, так как подойти к ним просто не было возможности. Однако главную вину возлагают не на фортификацию, а на командующего обороной генерала Григорьева, который потеряв три самых слабых форта по сути прекратил организованную оборону переправ через Неман, и более мощные форты правого берега уже не оказали серьёзного сопротивления.

14.

Второй форт буквально покрыт следами далёкой войны – от огромных пробоин до осколочных “оспин”. Земля на крыше форта всё ещё изрыта воронками:

15.

Грандиозное сооружение – ведь всё это не холмы, а подземные постройки:

16.

На той стороне рва – чьи-то дома:

17.

Форт №1 стоит совсем уж в чистом поле, примерно в створе взлётно-посадочной полосы аэродрома Дарюса и Гиренаса. Пройти к нему можно лишь через бурьян, а с дороги он не виден – поэтому без Витаса мы бы его не нашли, даже если бы попытались. Внешне он почти такой же, как форт №2:

18.

Здесь меньше следов войны, но более заметно запустение:

19.

В литовскую историю же Первый форт вошёл тем, что в 1936 году по указу Смятоныы здесь была установлена первая в Европе газовая камера (а изобрели эту штуку не в Третьем Рейхе и даже не в СССР, а в США в 1923 году). Режим Смятоны тут уже сравнивали с современными белорусским и казахстанским – оппозиция формально существовала, с зарвавшимися противниками не церемонились, но казнили редко. Не считая четырёх лидеров компартии, расстрелянных в 1926 году, за время правления Смятоны было вынесено 18 смертных приговоров, причём в основном – не противникам режима, а участникам крестьянских бунтов, охвативших Литву в период Великой депрессии… причём бунтов настоящих, с поджогами и погромами, в том числе своих же односельчан, отказавшихся бунтовать. Ну а литовская газовая камера сработала один раз: 21 октября 1937 года в ней был казнен один из зачинщиков крестьянских восстаний.

20.

…Как и в Кёнигсберге, в Каунасе ещё в советское время отреставрировали и сделали музеем один форт: только там – Пятый, за который велись самые жестокие бои, а здесь – Девятый, служивший тюрьмой и литовцам, и их оккупантам, а при нацистах – лагерем смерти. Собственно музей здесь появился в 1959-60 годах, в 1984 году его дополнил мемориал и новое музейное здание, и ныне это целый комплекс на окраине Каунаса, у северо-западного выезда по автостраде.

21.

И как видите, первым пунктом маршрута значится Музей оккупации, здание (1984) которого видно на кадре выше. Мемориал устроен так, что его не обойдёшь – здесь находится касса. И в общем-то я, как и большинство россиян, был наслышан прежде о прибалтийских “музеях оккупации”, маршах СС в Риге и прочих подобных вещах, вдобавок мне попалась перед поездкой статья Альбац об этом музее, где ей “было стыдно говорить по-русски”, и потому сразу настроился на моральную оборону от жёсткой антироссийской и антисоветской пропаганды.

22.

Но всё оказалось не так. В главном зале музея под бетонными сводами примерно равные по величине три стенда рассказывали о “первой советской”, фашистской и “второй советской” оккупациях, и ни в русскоязычных табличках (они тут на трёх языках), ни в фотоматериалах не было ощущения, что немецкую оккупацию тут преподносили “меньшим злом”. В меньшем зале – ещё два стенда: о сибирских лагерях и депортациях и о самосожжении Ромаса Каланты (1972).

23.

Вообще, посыл всего этого мемориала – и “оккупационного” музея, и экспозиций внутри форта – запомнился мне абсолютно безысходным: литовцы здесь никак не опрадывают свою роль. Возможно, это дань Евросоюзу, где за отрицание Холокоста можно получить срок, которой не обремена та же Украина (где лейтмотив “нацисты – меньшее из двух зол” очень отчётлив), но здесь чётко звучит: “нацисты были для нас меньшим злом лишь потому, что мы стали их соучастниками“. Повторюсь – это не моё суждение о происходившем в 1939-45 годах в Литве (я слишком мало об этом знаю), а впечатление от этого музея.

24.

А само здание очень интересное, редкий в СССР образец настоящего брутализма:

25.

Впереди и сам Девятый форт, к железобетонному корпусу которого пристроена кирпичная тюремная ограда:

26.

Тюрьма здесь была устроена ещё в 1924 году, но стенка больше напоминает современную реплику. Дворик, где стоит пушка, был проходным, в нём же сейчас вход в музей:

27.

А домик использовался для свиданок:

28.

Вид с обратной стороны. Через ту дверь заходили посетители, через эту – заключённые. Обратите внимание на волнистые очертания стены, насколько я понимаю увеличивавшие вероятность рикошета. Для начала ХХ века форт выглядит очень современно даже на фоне укреплений соседней Пруссии… но почему-то у нас всегда самым мощным крепостям дают самых бездарных командиров.

29.

На стене – сцены Холокоста. Оценки убитых здесь разнятся от 5 до 80 тысяч человек, причём на эту “фабрику смерти” людей везли со всей Европы вплоть до Франции.

30.

Крыша форта:

31.

32.

А музей в казематах форта даже мрачнее, чем “последний лагерь ГУЛага” Пермь-36. Сырой холод, мокрый пол, капли с потолка, гулкие шаги в каменных коридорах… даже сейчас каждая минута здесь невыносима.

33.

Экспозиция тут очень обширна – интерьер камер (литовских, советский, нацистских):

34.

35.

36.

Следы узников:

36а.

Осколки сожжёного нацистами мира:

37.

На фоне которых материалы о советских оккупациях блекнут. Хотя сцена “разговора по душам” более чем убедительна – так и слышу:
-Итак, продолжим: с каких пор ваша жена состоит в контрреволюционной ячейке?

38.

Подъём на второй этаж – мимо карцера:

39.

Тут я не удержался и пошёл к этой двери в конце потерны. Гулкие шаги, и звук чужих шагов по лестнице:

40.

Открываю дверь, меня обдаёт летним воздухом (внутри-то ноябрь круглый год).
-Молодой человек, туда нельзя!
-Извините, я просто посмотреть…

40а.

Но много здесь и проблесков – например, истории о Праведниках мира, литовских и не только. Скажем, здесь не случаен флаг Японии – одним из известнейших “праведников мира” стал японский консул Тиунэ Сугихара, работавший в Каунасе в 1938-40 годах. Вместе с Яном Звартендейком, консулом Нидерландов, они занимались выдачей виз еврейским беженцам, через Советский Союз отбывавшим в Японию (формальным основанием для въезда в которую был также транзит в голландскую колонию Корасао в Карибском море). После вхождения Литвы в состав СССР у Сугихары был в запасе месяц, и весь этот месяц он выписывал визы по 18-20 часов в сутки, а когда закончились бланки – чертил их от руки, и даже уезжая – оставил беженцам печать и разрешил подделывать свою подпись… ему удалось спасти около 6 тысяч человек. Удивительно, но такую инициативу никто не наказал – Сугихара всю войну работал консулом в Праге, Кёнигсберге, Бухаресте, и успевал спасать людей и там.
Всего же в Литве было 723 “праведника мира” (при том, что их находят постоянно – живых или мёртвых) – возможно, наибольшее число относительно размеров страны. В основном их вклад был прост: кто-то укрывал евреев в своих домах, кто-то носил в гетто лекарства.

41.

Чуть дальше – ров, в котором расстреливали:

42.

И огромный мемориал (1984) донельзя прибалтийского облика. Увы, фотография ближе не получилась. Ряд плит вдоль  рва посвящены разным национальностям и категориям (от краноармейцев до пациентов местной психбольницы), сгинувших здесь.

43.

Совсем рядом – серая многоэтажная окраина над развязками автострады:

44.

А вдалеке силуэт Костёла Воскрешения, которым я начал рассказ о Каунасе – им же и закончу.  Потрясающе стильный и атмосферный город. Как верно заметил папа, “Вильнюс – самый красивый город Литвы, а Каунас – самый интересный”.

45.